Несколько хирургов в марлевых повязках со своими ассистентами суетились около Бенеша, их глаза, не отрываясь, следили за приближающейся установкой. На одной из стен висел счетчик времени, на котором в этот момент цифра 59 сменилась на 58.

«Вальдо» остановился около операционного стола.

Два манипулятора с датчиками сорвались со своего места, как будто в них неожиданно вдохнули жизнь. Следуя за движениями управляющего ими техника, они склонились с обеих сторон к шприцу, один рядом с ампулой, а второй рядом с иглой.

Ожил зеленым светом экран на столе техника, на нем появилась вспышка, затем она поблекла, опять вспыхнула, поблекла и так далее.

Техник сказал:

– Принято радиоактивное излучение «Протеруса».

Картер крепко сжал руки и отреагировал на это сообщение удовлетворенной улыбкой.

Еще одно препятствие, о котором он даже не решался подумать, было преодолено. Это была не просто радиоактивность, которую можно было обнаружить, а радиоактивность миниатюризированных частиц, которые из-за своих исключительно малых, инфра-атомных размеров могли пройти через любой обычный датчик, не подействовав на него. Частицы, следовательно, нужно было пропустить через деминиатюризатор, а необходимое сочетание деминиатюризатора и чувствительного датчика было создано за несколько сумасшедших часов рано утром.

«Вальдо», до сих пор удерживающий плунжер, теперь нажал на него с плавно возрастающим давлением. Хрупкий пластиковый барьер между ампулой и иглой был прорван, и через мгновение на кончике иглы начал появляться крошечный пузырек жидкости. Капля упала в небольшой контейнер, установленный под шприцем, за ней последовали вторая и третья капли.

Плунжер поднялся, и вместе с ним поднялся уровень жидкости в ампуле. В этот момент мерцающая вспышка на экране перед техником изменила свое положение.

– «Протерус» в игле! – закричал он.

Плунжер остановился.

Картер посмотрел на Рейда.

– О'кей?

Рейд кивнул.

– Мы можем вводить, – сказал он.

Игла шприца с помощью двух захватов была наклонена под острым углом и «вальдо» снова начал двигаться, на этот раз по направлению к точке на шее Бенеша, которую сестра поспешно смазала спиртом.

На шее был нарисован небольшой кружочек, а в кружке – небольшой крестик, и к центру этого крестика приближался кончик иглы шприца. Датчики следовали за ним.

«Вальдо» на мгновение остановился, когда кончик иглы коснулся шеи. Затем игла проткнула кожу и вошла на заданную глубину, плунжер слегка продвинулся вперед, и техник, следивший за датчиками, объявил:

– «Протерус» введен!

«Вальдо» поспешно отъехал. Туча датчиков, словно протянутые щупальца, усыпали пространство над головой и шеей Бенеша.

– Слежение, – объявил техник.

Он нажал кнопку. Вспыхнуло полдюжины экранов на каждом из которых была своя мерцающая точка. Где-то информация с этих экранов вводилась в компьютер с заложенной в его память огромной картой кровеносной системы Бенеша.

Яркая точка вспыхнула на этой карте в районе сонной артерии. В эту артерию был введен «Протерус».

Картер ощущал непреодолимую потребность помолиться, но он не умел этого.

На карте казалось, что между яркой точкой и кровяным тромбом в мозгу очень маленькое расстояние.

Картер посмотрел, как отметчик времени показал цифру 57, затем проследил за безошибочным и довольно быстрым перемещением точки вдоль артерии по направлению к голове и тромбу.

На мгновение он закрыл глаза и подумал: «Пожалуйста! Если там где-нибудь кто-то есть, пожалуйста!»

Грант объявил слегка задыхающимся голосом:

– Мы приближаемся к Бенешу. Они говорят, что введут нас в иглу, а потом в шею. А я сказал им, что мы почувствовали небольшой толчок. Уф-ф! – небольшой толчок!

– Хорошо, – сказал Оуэнс.

Он сражался с ручками управления, пытаясь предугадать направление толчков и нейтрализовать их действие. Это ему не очень удавалось.

– Послушайте, почему мы должны быть введены в иглу? – спросил Грант.

– Мы будем там сильнее сжаты со всех сторон. При движении иглы воздействие на нас будет едва ощутимым. Во-вторых, чтобы как можно меньше миниатюризированной воды попало в Бенеша.

– О, господи! – воскликнула Кора.

Ее волосы разметались в беспорядке, и когда она тщетно пыталась отбросить их назад, чтобы не лезли в глаза, она чуть не вывалилась из кресла. Грант попытался подхватить ее, но Дьювал успел схватить ее крепко за руку.

Беспорядочные скачки прекратились так же неожиданно, как и начались.

– Мы в игле, – сказал Оуэнс с облегчением.

Он включил внешнее освещение корабля.

Грант внимательно посмотрел перед собой.

Мало что можно было увидеть. Соляной раствор впереди, казалось, искрился, словно в нем плавала тусклая пыль из огненных мух.

Далеко вверху и далеко внизу виднелись изгибающиеся формы чего-то, что светилось еще ярче. Стенки иглы?

Он почувствовал тревогу и повернулся к Мичелзу.

– Доктор…

Глаза Мичелза были закрыты. Он неохотно открыл их и повернул голову на голос Гранта.

– Да, мистер Грант?

– Что вы видели?

Мичелз посмотрел вперед, слегка развел руки и сказал:

– Искорки.

– Вы что-нибудь ясно различаете? Не кажется ли вам все танцующим?

– Да, кажется. Все танцует.

– Означает ли это, что наши глаза оказались подвергнутыми воздействию миниатюризации?

– Нет, мистер Грант.

Мичелз утомленно вздохнул.

– Если вы беспокоитесь насчет слепоты, забудьте об этом. Посмотрите вокруг здесь, в «Протерусе». Посмотрите на меня. Разве здесь что-нибудь выглядит не так, как всегда?

– Нет.

– Очень хорошо. Здесь, внутри, вы воспринимаете миниатюризированные световые волны с помощью в такой же степени миниатюризированной сетчатки, и все хорошо. Но когда миниатюризированные световые волны проходят туда, в менее миниатюризированный или совсем не миниатюризированный мир, они отражаются с большим трудом. Действительно, они почти полностью отражаются там. Мы видим только то там, то сям перемещающиеся отражения. Поэтому все, что находится снаружи, кажется нам мерцающим.

– Я понимаю. Спасибо, док, – сказал Грант.

Мичелз снова вздохнул.

– Я надеюсь, что скоро привыкну к качке. Этот мерцающий свет и Броуновское движение вместе вызывают у меня головную боль.

– Мы движемся! – внезапно крикнул Оуэнс.

Они теперь скользили вперед, ощущение было безошибочным. Далекие криволинейные стены иглы шприца казались еще более мощными, когда неровное отражение миниатюризированного света от них туманилось и таяло.

Это было похоже на серебряный поднос, катящийся по бесконечной наклонной плоскости.

Прямо впереди мощь стен прервалась крошечным мерцающим отверстием. Отверстие увеличивалось сначала медленно, затем быстрее, затем превратилось в невероятную бездну. И в ней все искрилось!

Оуэнс сказал:

– Мы находимся в сонной артерии.

На указателе времени была цифра 56.

9. Артерия

Дьювал взволнованно смотрел по сторонам.

– Только представьте себе это! – сказал он. – Внутри человеческого тела, внутри артерии! Оуэнс, выключите внутреннее освещение. Давайте посмотрим на творение господа бога.

Внутреннее освещение было выключено, но какой-то призрачный свет продолжал струиться внутрь – неравномерное отражение миниатюризированных световых лучей корабельных огней на корме и на носу.

Оуэнс привел «Протерус» в неподвижное относительно артериального потока крови положение, дав ему возможность плыть вместе с этой движимой сердцем рекой. Он сказал:

– Я думаю, вы можете снять привязные ремни.

Дьювал освободился от ремней одним рывком, Кора тут же последовала за ним. Они кинулись к окну в экстазе и изумлении.

Мичелз поднялся более неохотно, бросил на них взгляд, а затем повернулся к своей карте и стал тщательно изучать ее.